ПИСАТЕЛЬСКИЙ ДОМ

СЧП

официальная страница

---

БИБЛИОТЕКА

ВАТАМАНЮК ЕВГЕНИЙ

Театр одного зрителя

I

…Давно не чищенные туфли, полинявшие от времени "Дизели", джинсовая же куртка, небрежно расстегнутая на N пуговиц, так что пробивается аляповато-красная майка. Трехдневная щетина, хмурый взгляд из-под бровей да сигарета, докуренная до самого фильтра - вот и весь человечишка. Никчемная личность, бесполезный паразит, способный только бесконечно потреблять, потреблять, потреблять…
Что он сделал в этом мире с момента своего появления в нем? Зачем он живет? За-чем? Вероятно, он и сам этого не знает - и потому глупо ждать от него созидания. Бритые затылки и грязные куртки, пьяный мат и засаленная колода карт, осколки разбитых бутылок и прыщавый очкарик, лежащий в луже собственной крови - вот, пожалуй, и все, что способно адекватно воспринимать его сознание.
Но скоро это бессмысленное существование прекратится - слишком многим он успел перейти дорогу за свои неполные двадцать три. И я буду здесь, чтобы забрать его.
Потому, что он безнадежен.
Потому, что это будет наилучшим выходом.
Потому, что я не могу поступить иначе.
Потому, что имя мне - Смерть…

II

Я опоздала, но я еще могу все изменить - едва различимый огонек теплится в нем, да и раны не слишком серьезны, чтобы стать мне непреодолимой преградой.
Это произошло несколько минут назад - погоня, быстро закончившаяся в тупике обшарпанных улиц, несколько язвительных выкриков и драка, если можно назвать этим словом три быстрых, коротких удара ножом…
И вот теперь он лежит на сыром асфальте промозглых городских улиц, среди копившихся десятилетиями отбросов и нечистот, и силы покидают его тело вместе с кровью, которая маленьким ручейком струится в окошко какого-то старого, насквозь пропахшего аммиаком, подвала, чтобы раствориться в случайной луже кошачьей мочи.
Я спешу к нему, чтобы помочь, чтобы продлить его путь, оборвавшийся так внезапно - я должна дать ему Время, ведь ему еще многое предстоит пережить. И пусть он сделал много зла, я все еще верю в него.
Потому, что любой имеет право на ошибку.
Потому, что для него еще ничего не потеряно.
Потому, что я не могу поступить иначе.
Потому, что имя мне - Жизнь…

III

Над лежащим юношей склонились две фигуры.
- Я возьму его, - сказала Смерть, - это мое право.
- Он мой, - возразила Жизнь, - и ты пришла слишком рано. Его Путь не должен оборваться сейчас.
- Так будет лучше, - сказала Смерть, - не нужно обладать той силой, которой обладаю я, чтобы сказать, что этот Путь будет черен, как Вечный Мрак.
- Как ты можешь говорить о Вечном Мраке? - усмехнулась жизнь, - ты никогда не заглядывала дальше этой Вселенной.
- Так же как и ты…
- Как и я, - кивнула Жизнь, - и пусть я не знаю, что там - за ее границами, я могу сказать одно: даже ты не знаешь наверняка, что ждет его в будущем.
- Хорошо… я оставлю его тебе, - сказала Смерть, - если ты мне назовешь хотя бы одну причину для этого.
- Спроси у цветочницы, что каждый вечер выходит на угол Пятницкой улицы, кто покупает у нее розы, - чуть слышно произнесла Жизнь, склонившись над бездыханным телом, - каждый вечер, огромный букет бледно-розовых, только-только раскрывших свои бутоны цветов… Спроси у старухи из двадцатой квартиры дома на Ульяновской, что уже два года страдает бессонницей, кто каждую ночь стоит под окнами и смотрит куда-то вверх долгим, пронзительным, наполненным боли и тоски, взглядом… Спроси у телефона в Ее квартире, кто в последнее время звонил бессчетное количество раз и всегда клал трубку, стоило только Ей сказать "алло"…
Так вот слушай, Смерть… Эта причина - Любовь…

IV

Солнце медленно клонилось к закату, оставляя на обшарпанных стенах с облупившейся побелкой причудливые красноватые блики.
"Как кровь", - почему-то подумалось ему. И тут же еще одна мысль, в тон предыдущей: "Надо сделать ЭТО подальше от стен".
Он усмехнулся - собственно, какая разница? Да и важно ли это - будут ли соскребать его мозги со стены или они вытекут бесформенной лужицей на ковер. К этому времени он будет уже очень далеко отсюда, так далеко, что сможет больше не думать ни о таких мелочах, ни о…
Его взгляд упал на фото - в блестящей рамочке, единственная вещичка на пыльном столе. Как же она была красива в подвенечном платье... А он? Элегантный, с иголочки, черный костюм, галстук-бабочка, цветочек в петельке - словом, франт франтом. Не чета тому грязному юнцу, что шатался по улицам еще несколько лет назад - любви свойственно делать удивительные вещи.
Он что есть силы треснул кулаком по столу. В воздухе заклубилась пыль. Со звоном упала рамочка - фотографией вниз. Солнце опустилось чуть ниже.
Ну почему? Почему все так произошло? Разве он не любил ее, не обеспечивал ей достойной жизни - часто в чем-то отказывая себе? Разве хоть раз накричал на нее, поднял руку… Она была для него всем - и даже чуть больше. Любовь к ней придавала силы, наделяла смыслом день за днем, а реальность… реальность превращала в сказку. Но сегодня сказка закончилась - вместе со звуком захлопнувшейся двери - закончилась раз и навсегда. Осталось лишь поставить последнюю точку.
Холод пистолета успокаивал руку. Верный Макаров, не раз выручавший его в трудную минуту, и сейчас оказался рядом. Он хотел его выкинуть, когда завязал, но не решился - а забросил в нижний ящик комода, прикрыв ворохом ненужных бумаг. Конечно, была сначала мыслишка и ее прихватить - для компании. Так бы он, пожалуй, и поступил раньше. Но не теперь - увы, он сильно изменился, и теперь осознавать это было крайне неприятно.
Поставив стул на середину комнаты (надо сделать ЭТО подальше от стен…), он медленно сел и еще раз взвесил во внезапно онемевшей руке пистолет. Глубоко вздохнул и поднес оружие к виску. Три, два, один… В последний момент - перед тем, как спустить курок - он увидел (или это ему почудилось?) две стоящие напротив него фигуры. Одна, затянутая во все черное, напоминала древнюю, высохшую старуху - смотрела на него холодно и строго, но взгляд ее в то же время успокаивал. Вторая - молодая женщина в белом, почему-то опустила голову, как будто ей было стыдно… А потом раздался выстрел.
Громкий хлопок заставил слететь с подоконника двух случайных голубей. Где-то внизу, во дворе, залаяла дворняга. Этажом ниже, проснувшись в своей кроватке, залился плачем ребенок. А солнце… солнце опустилось чуть ниже.

V

Ну вот и все. Очередной финал очередной неудавшейся драмы. Кто-то скажет, что смотрелась она чуть аляповато для серой обыденной жизни - я не спорю, может, со стороны это действительно так. Но ЭТО произошло, и ЭТО заняло свое место в хронике прошедшего дня. Премьера состоялась - а что будет дальше, уже не мое дело.
Может быть, меня можно упрекнуть в жестокости - конечно, стоило обойтись с героями чуть помягче, дать им еще один шанс. Но тогда постановка потеряла бы часть своего трагизма, если не весь. А искушенный зритель чувствует это сразу. Кстати, искушенный зритель - это я.
Как и оператор, и режиссер, и сценарист… Поэтому мне нужно сильно постараться, чтобы угодить самой себе.
Надеюсь, теперь вы понимаете, что перекраивать сюжет было бы бессмысленно.
Потому, что это не в моих правилах.
Потому, что сюжет есть сюжет.
Потому, что я не могу поступить иначе.
Потому, что имя мне - Судьба…

 

РАЗДЕЛЫ